Как при Петре Первом осуществлялось госрегулирование рыбной отрасли

Развитие промышленности при Петре I

Реформы Петра I — это огромный конгломерат правительственных мероприятий, осуществлявшихся без четко выработанной долгосрочной программы и обусловленных как насущными, сиюминутными потребностями государства, так и личными пристрастиями самодержца. Реформы были продиктованы, с одной стороны, теми процессами, которые начали развиваться в стране во второй половине XVII века, с другой — неудачами России в первый период ее войны со шведами, с третьей — привязанностью Петра к европейским идеям, порядкам и образу жизни.

На экономическую политику начала XVIII века оказала решающее влияние концепция меркантилизма. Согласно идеям меркантилизма, основой богатства государства является накопление денег за счет активного баланса торговли, вывоза товара на чужие рынки и ограничения ввоза иностранных товаров на свой рынок. Это предполагало вмешательство государства в сферу экономики: поощрение производства, строительство мануфактур, организацию торговых компаний, внедрение новой техники.

Другим важным стимулятором активного государственного вмешательства в экономику стали поражения русских войск на начальном этапе войны со Швецией. С началом войны Россия лишилась основного источника поставок железа и меди. Владея большими по тому времени финансовыми и материальными ресурсами, государство взяло на себя регулирование промышленного строительства. При его непосредственном участии и на его деньги стали создаваться казенные мануфактуры, прежде всего по производству военной продукции.

Государство захватило и торговлю — путем введения монополии на заготовку и сбыт определенных товаров. В 1705 г. была введена монополия на соль и табак. Прибыль на первую возросла вдвое; на табак — в 8 раз. Вводилась монополия на продажу товаров за границу: на хлеб, сало, лен, пеньку, смолу, икру, мачтовое дерево, воск, железо и др. Установление монополии сопровождалось волевым повышением цен на эти товары, регламентацией торговой деятельности русских купцов. Следствием этого стала дезорганизация свободного, основанного на рыночной конъюнктуре, предпринимательства. Государство добилось своей цели — поступления в казну резко возросли, но насилие над предпринимательством систематически разоряло наиболее зажиточную часть купечества.

К концу Северной войны, когда победа была очевидна, в торгово-промышленной политике правительства произошли определенные изменения. Были приняты меры по поощрению частного предпринимательства. «Берг-привилегия» (1719 г.) разрешила искать полезные ископаемые и строить заводы всем без исключения жителям страны и иностранцам. Получила распространение практика передачи государственных предприятий (в первую очередь убыточных) частным владельцам или компаниям. Новые владельцы получали от казны различные льготы: беспроцентные ссуды, право беспошлинной продажи товаров и т. п. Государство отказалось от своей монополии на продажу товаров на внешнем рынке.

Однако реальной экономической свободы предприниматели не получили. В 1715 г. был принят указ о создании промышленных и торговых компаний, члены которых, отдав свои капиталы в общий котел, были связаны круговой порукой и несли общую ответственность перед государством. Компания фактически не обладала правом частной собственности. Это была своего рода аренда, условия которой определялись государством, имевшим право в случае их нарушения конфисковать предприятие. Выполнение казенных заказов стало главной обязанностью владельца завода. И только излишки он мог реализовать на рынке. Это снижало значение конкуренции как главного стимула развития бизнеса. Отсутствие конкуренции, кроме того, тормозило совершенствование производства.

Контроль над отечественной промышленностью осуществляли Берг- и Мануфактур-коллегии, обладавшие исключительными правами: они давали разрешение на открытие заводов, устанавливали цены на продукцию, имели монопольное право на покупку товаров у мануфактур, осуществляли административную и судебную власть над владельцами и работниками.

Правительство Петра I весьма внимательно относилось к становлению собственной промышленности, оберегая ее от бесперспективной конкуренции с продукцией развитых европейских стран. По качеству изделия российских мануфактур еще уступали зарубежным, поэтому Петр запретил ввозить в страну те иностранные товары, производство которых было освоено в России. Так, согласно таможенному тарифу 1724 г., огромная — 75 % — пошлина налагалась на ту европейскую продукцию, спрос на которую мог быть удовлетворен домашними средствами. Такая же пошлина налагалась и на вывозимое из России необработанное сырье. Политика меркантилизма стала в первой четверти XVIII века мощным оружием в руках правительства и надежной защитой отечественного предпринимательства.

Активное вмешательство государства в сферу экономики деформировало социальные отношения. Прежде всего, это проявилось в характере использования рабочей силы. Во время Северной войны государство и владельцы мануфактур использовали как вольнонаемную рабочую силу, «беглых и гулящих», так и приписных крестьян, отрабатывающих на заводах государственные налоги. Однако в начале 20-х гг. XVIII века проблема рабочей силы обострилась: усилилась борьба с побегами крестьян, началось массовое возвращение беглых прежним владельцам, была проведена ревизия населения с последующей фиксацией социального статуса каждого человека путем закрепления навечно к месту записи в налоговый кадастр. Вне закона были поставлены «вольные и гулящие», которых приравняли к беглым преступникам.

В 1718—1724 гг. была проведена подушная перепись. Единицей налогообложения вместо крестьянского двора стала «душа мужского пола», которой мог быть и грудной младенец, и дряхлый старик. Умершие числились в списках («сказках») вплоть до проведения очередной ревизии. Подушную подать платили крепостные и казенные крестьяне, посадские люди. От уплаты подушной подати освобождались дворяне и духовенство. В 1724 г. была учреждена паспортная система. Без паспорта крестьянам запрещалось удаляться от места жительства далее 30 верст. В 1721 г. Петр подписал указ, разрешавший покупать к заводам крепостных. Такие крестьяне стали называться посессионными (владельческими). Петр I отчетливо понимал, что одной только казне не под силу решить грандиозные задачи. Поэтому политика правительства была направлена на вовлечение в промышленное строительство частных капиталов. Ярким примером такой политики стала передача в 1702 году только что построенного казной Невьянского завода на Урале в частные руки. К этому времени Никита Демидов уже был известным и крупным предпринимателем Тульской оружейной слободы. Оправданность такого шага подтверждают обоюдовыгодные условия сделки: заводчик должен был значительно увеличить производство, по льготным ценам поставлять в казну военные припасы, «построить деткам школы, а больным — больницы» и многое другое, а взамен ему дозволялось на обширной территории Урала искать руды «и всякие заводы строить». Демидовы выполнили обязательства, создали грандиозное хозяйство. Строить заводы ринулись сотни людей. Многие потерпели крах, но к середине XVIII века на Урале было уже более 40 частных заводов, сложились и крупные «железоделательные — комплексы Строгановых, Демидовых, Мосоловых, Осокиных, Твердышевых и Мясниковых».

Особенностью развития русской промышленности в первой половине XVIII века стало широкое применение подневольного труда. Это означало превращение промышленных предприятий, на которых мог зародиться капиталистический уклад, в предприятия крепостнической экономики. В первой четверти XVIII века была создана сравнительно мощная экономическая база — около 100 мануфактурных предприятий, а в начале царствования их было 15. К 1740-м годам страна выплавила чугуна в 1,5 раза больше, чем Англия.

Как при Петре Первом осуществлялось госрегулирование рыбной отрасли

На всем огромном своем протяжении Россия прорезана многими большими и малыми реками, богата озерами, а со времени Петра для нея открылись разныя моря; вот почему рыбная ловля, как и хлебопашество, издавна составляла одно из главных занятий русскаго народа; то же самое замечаем мы более или менее и у других народов в первобытном состоянии. Морские промыслы в нашем отечестве также ранняго происхождения: так нам известна еще грамота великаго князя Андрея Александровича на Двину о кормах и подводах трем великокняжеским ватагам, ходящим на промыслы в Студеное, или Мурманское (Белое) море. Но эти промыслы и ограничивались только одним Студеным морем и притом производились (как видно из актов) главным образом монастырями тех мест, особенно Соловецким. Собственно же эта отрасль хозяйства в больших размерах была поднята Петром[1]. Рыбныя ловли до него бóльшею частью составляла частную собственность отдельных лиц, общин, или установлений, или, наконец, самих царей. Петр Великий, во имя «государственной пользы», отобрал рыбныя ловли из частнаго владения, велел описать все рыбныя ловли в каких оне реках, озерах, источниках и заливах, — сколько где делается в полную воду запоров, какая где рыба и какими неводами (двадцатыми, сороковыми или сотными) ее ловят, — описать пруды с саженою рыбою, учуги и плаучие садки; все это велено переоброчить и отдавать на откуп[2]. Эти финансовыя распоряжения мы оставим в стороне, ибо они до нас не касаются, и займемся только хозяйственными (в отношении к рыбной ловле). Относительно ловли во внутренних водах (реках) было издано несколько постановлений о самоловах. В 1704 году, Петр

119

запретил ловить рыбу самоловами «для того, что за такими снастями, рыбе и мелкой, нетолько великой вверх пройтить невозможно и за тем в верховье рыбе бывает оскудение, а в низовых городах мелкая рыба всегда пропадает даром»; за употребление самоловов закон грозит жестоким наказанием без пощады и каторгой. Запрещение, под страхом таких суровых последствий, должно было противодействовать какой-то как будто врожденной безпечности, непредусмотрительности наших крестьян, о которой так верно и резко говорит Посошков: «крестьяне, не разумея снятоваго рода, вместо снятков ловят молодую рыбу: щученок, язиков, плотичек, окунькови нетокмо дать ей год места перегодовать, но и самые зародышки рыбные ловят, еще меньше овсинаго зерна и тем ловом в реках и озерах рыбу переводят. И ныне многие жалуются на рыбу, плох де лов стал быть рыбе, а от чего? — молодую рыбу ловят, то не с чего и большой быть.» К сожалению, это полезное в хозяйственном смысле распоряжение о самоловах, было ограничено под влиянием финансовых целей. Откупщикам дозволено было ловить рыбу самоловами, если они согласятся платить прибавочный оброк[3]. Рыбная ловля преимущественно производилась на главных реках, между которыми особенно были важны Волга, Двина (в Белое море) и Урал[4]. Первая мысль Петра в отношении к морским промыслам состояла в учреждении, по примеру других государств, компании для этих промыслв, чтоб они могли получить бóльшее развитие. В 1704 году, он отдал моржевые, тресковые и других зверей промыслы, — сала ворваннаго, кож ворванных и моржовых при Архангельске, Коле и прочих местах на Белом море, компании князя Меншикова, Шафировых, Григорьева и Копьева для большаго размножения их и государственной прибыли (они должны были платить известныя пошлины и оброк); ловцам ездить в море на промысел дозволено попрежнему; но, кроме компаний, всем другим

120

запрещено скупать у этих ловцов сало и зверей. Компания Меншикова продолжалась до 1721 года включительно. В этом году, 30 октября, Петр велел принять эти промыслы от Меншикова и Шафировых в компанию торговому человеку гостиной сотни Матвею Евреинову и детям его от 1-го января, 1722 г., по 1752 год, следовательно, на тридцать лет. Передавая Евреинову промыслы ворванных кож, сала моржоваго, китоваго, тресковаго, ворванья и других морских зверей, моржовых костей и кож, сухой и карзанной трески и разной рыбы, — он предписывал ему умножать это дело с года на год и издал следующия положения: 1) компания может отпускать предметы своих морских промыслов внутрь государства, платя определенныя пошлины за право торговли и оброчныя деньги за места, на которых будет производиться выварка сала и проч. Исключая компании, никто не имеет права отпускать эти товары за-границу, под опасением штрафа и конфискации судов и товаров. Компанейщики должны покупать у ловцов по вольной цене все, что они поймают, при чем пошлин с ловцов не брать; если же ловцы будут продавать рыбу, сало и кость мимо компании, посторонним купцам для вывоза внутрь России, то они платят десятую пошлину. 2) Компания должна состоять только из одного купечестве; если она примет кого-либо в число своих членов или для управления, то должна дать об этом сведение в Коммерц-Коллегию и назначить место, где ему быть. 3) Для таких промыслов и отправления товаров за море она обязана построить, по возможности, свои морския суда, дворы, места, инструменты и прочия вещи, необходимыя для морских промыслов и топления сала у Архангельска, Колы и других мест; принадлежавшия старой компании, описать, оценить и отдать новой компании. 4) Компания Евреинова может, если ей заблагорассудится, заняться и китовым промыслом, но к этому она не обязывается, как прежняя компания[5]. Впоследствии Петр убедился в необходимости предпринять особенныя меры для китовой ловли, как одного из самых важных предметов народнаго хозяйства, потому в 1723 году он решился учредить особенную компанию китовой ловли у Архангельска. С этою целью 8-го ноября были им изданы два указа. В одном

121

говорится о необходимости китоваго промысла и компании, в другом предписываются правила для новой компании. Они состоят в следующем: китовый промысел, необходимый для заграничнаго торга, особенно с Испанией, отдать компании, в которой кроме охотников учредить и «особую должность некоторым чинам, как то чинится в Голландии в Ост-Индской Компании, что чина не дадут, пока свой (пай?) в оную не положит и когда в том старом и заобыклом государстве принуждение чинится, которое без того, как обычаем долгим в комерции цветет, так и едино сие пропитание имеет, то кольми паче у нас надобно принуждение у том, яко у новых людей во всем.» 1) Китовый промысел начать компании пятью кораблями, сделанными у Архангельска. Для производства этого промысла выписать ловцов из Голландии и употреблять русских матросов («понеже — слова Петра — ловцы китовые сами суть матросы»). Иноземцы, имеющие капиталы в России, могут, по желанию, вступать в эту компанию наравне с русским; если же их капиталы вне России, то с следующим ограничением: получивши вдвое более прибыли против своего пая, иностранец должен или оставить компанию, или перевести свой капитал в Россию, и в последнем случае получает с потомством все права русских членов компании. 3) Компании отдаются и реки от Святого Носа к Коле. Вскоре после того Петр Великий вновь предписал (20 января, 1724 года): 1) сделать три или четыре корабля для китовой ловли, если нет готовых, и 2) вывезти (из за-границы) шесть мастеров, умеющих бить китов[6]. Он заботился также о ловле китов около Новой Земли, где архангелогородцы и мезенцы промысляли моржами, нерпами и другой рыбой: приказал приготовить для них несколько прочных мореходных судов и роздал безденежно, но с условием пользоваться этими судами для ловли китов, которых во множестве водилось у Новой Земли, в Кольском заливе и при Шпицбергене[7]. Кроме того, Петром приняты были меры для сохранения впрок предметов рыбной ловли. Еще в 1704 году встречаем мы указ о солении рыбы: «а которую рыбу где на ловлях доведется солить, и тое рыбу солить и рыбные всякие припасы строить с великим радением не оплошно, чтоб рыба была самая добрая, не мягкая и не толокнинная и складывать ту рыбу в пристойных местах.» Дальнейшия правила о сохранении впрок икры и рыбы очень любопытны. В 1712 году, велено «на рыбных промыслах (в Вологде) строить

122

Армянскую икру, самую добру, не сухую, не жидкую, не жиловатую, не подкислую, без ржавчины и подмеси, с чистотою и остерегательсвом и класть в чистыя дубовыя бочки, и для строения той икры определить (из Казанской губернии) смотрителя добраго и забычнаго.» В 1720 году, астраханскому губернатору приказано: «Для отпуска за море таким образом солить свежих осетров, нарезая в звенья, и закупоривать в небольшия бочки, другую (рыбу) варить в тузлуке и заливать уксусом, также опробовать заливать рыбьим жиром и в таких же бочках закупоривать. Оныя пробы делать, как из осетров, так и из севрюг; опробовать же солить сельди, которыя в Каспийском море.» В 1723 году, позволено иноземцам устроить в Кольском остроге завод для соления трески, потому что в этих местах «промысл трески великой и расход многой, а солить ту рыбу так, как за морем не знают». В одном указе следующаго года встречаем: «мастера послать, дабы выучить солить треску» (куда?)[8].

123

[1] Акт. Археогр. Эксп. т. I, № 1, Т. III, № 38. — При Петре совершается устройство мореходных судов и делаются доступными для наших кораблей моря Балтийское и Азовское.

[2] П. С. 3. т. IV, №№ 1,956, 1,958, 1,925 и 2,056. — Исключение было сделано только в 1719 году, 11 декабря, когда была дозволена безоброчная рыбная ловля от Петербурга до Шлиссельбурга и Березовых островов, кроме озер и прудов, находящихся в средней даче (П. С. З. т. V, № 3, 465).

[3] П. С. З. т. VI, № 1,956. Т. V, № 2,077. — Посошк., стр. 180.

[4] П. С. З. т. IV, № 1,795, п. 15. — Главным средоточием рыбных промыслов на Волге была Астрахань; в бытность свою в этом городе Петр осмотривал устья Волги и образовавшиеся в них учуги, или заколы, которые преграждают собою путь большим рыбам: белуге, осетрам и друг. Это и было причиной, почему здесь производился лучший лов. Петр Великий был недоволен тем, что Астраханцы исключительно пользуются этой выгодой, отчего верхние приволжские жители лишены таких богатых промыслов; ему хотелось разрушить эти приграды и оставить один только закол в пользу Астрахани, а делать искусственные учуги запретил. На Урале, под Яиком, был также один из знаменитейших учугов, принадлежавший казне; ловлей рыбы около него занимались 2,000 человек (Голик. ч. XXX, стр. 284, 289).

[5] П. С. З. т. VI, № 1,983. Т. VI, № 3,841. — Голиков полагает, что причиной передачи морских промыслов Евреинову было нерадение первой компанией об этом деле. Но это едва ли справедливо. Он думает, что привилегия дана Меншикову не в 1704, а в 1721 году, а в тот же год отнята, между тем как видно из указа, что компания Меншикова продолжалась около 18-ти лет (Голик. ч. XXV, стр. 224). Притом, в указе Евреинову велено было промыслы содержать, как в прежней компании.

[6] П. С. З. т. VII, № 4,348, п. 4. №№ 4,349 и 4,490.

[7] Голик. ч. XXX, стр. 342.

[8] П. С. З. т. IV, № 1,356 и 2,555. Т. VI, № 3,668. Т. VII, №№ 4,317 и 4,490.

ПУБЛИКАЦИЯ: Афанасьев А. Государственное хозяйство при Петре Великом (раздел «Рыбная ловля») // Современник: литературный журнал, т. III. СПб., 1847. (раздел «Рыболовство» – с. 119-123.)

Как при Петре Первом осуществлялось госрегулирование рыбной отрасли

Вешать по одному в год

Петр Первый, как известно, был крайне деятельным правителем и хотел реформировать всю Россию целиком, не упуская ни одной сферы человеческого бытия, включая и рыбную ловлю. Свой первый указ, касающийся рыболовства, Петр подписал еще в десятилетнем возрасте. Реально страной тогда управляла его сестра Софья, которая, как известно, закончила свою жизнь в монастырском изгнании, но формально все бумаги подписывали два ее брата-царевича. Старший Иван был хвор, немощен и к управлению государством неспособен, а Петр в то время лишь готовился к великим подвигам и только учился читать и писать. Тем не менее, на царской грамоте 1682 года стоит и его подпись. Письмо царей Иоанна и Петра Алексеевича адресовалась киевскому воеводе Долгорукову. В нем было предписано выделить Киевскому митрополиту десятую часть рыбного улова на реке Днепр. Собственно говоря, с этой нехитрой грамоты, по сути, и началась петровская реформа рыбной отрасли в стране.

До Петра рыбная ловля в основном была частным занятием. Ловили каждый сам по себе: общины, монастыри, отдельные граждане. В царскую казну с улова по идее должны были идти налоги в виде податей, оброков и иных сборов, но государственного кармана по понятным причинам все это доходило крайне редко и бессистемно. Петр, прекрасно знающий и понимающий все особенности российских бизнес-процессов, начал с того, что сделал рыбалку государственным делом. Отныне ловить рыбу разрешалось только согласно царским указам. Для контроля над рыбной ловлей Петр провел учет всех крупных водоемов в стране, а также произвел перепись всех видов промысловых рыб, которые в этих водоемах водились. Особое внимание уделялось рекам Волге и Двине, основным рыбным артериям России в то время.

Затем Петр классифицировал орудия ловли на законные и браконьерские. Последние тогда назывались «самоловы», и относительно этих самоловов Петр выпустил сразу несколько указов. Самоловы в них запрещались для того, что «за такими снастями рыбе и мелкой, а не только великой, вверх по реке пройти невозможно, и за тем в верховье рыбе бывает оскудение, а в низовых городах мелкая рыба всегда пропадает даром». Разумеется, к каждому указу прилагался внушительный список угроз для нарушителей, среди которых каторга была наиболее невинным наказанием. Впрочем, при определенных условиях в виде дополнительного оброка можно было ловить и самоловами. Поэтому многие рыбаки продолжали браконьерствовать, уверяя надзорные и карательные органы, что дополнительный оброк они обязательно когда-нибудь заплатят. Некоторые действительно откупались, некоторых вешали, но в целом ужесточение правил рыбной ловли постепенно стало давать свои плоды.

В первую очередь Петру удалось убедить простых крестьян, что ловить молодь невыгодно для них же самих, поскольку рыба не успевает вырастать, нереститься и тем самым воспроизводить популяцию. «Раз молодую рыбу ловят, то не с чего и большой быть», — писал Петр в одном из своих дневников. В конце концов, крестьяне осознали эту простую биологическую закономерность и сами стали отлавливать своих нерадивых товарищей, которые промышляли молодыми щурятами, окунятами и плотвичками. При помощи кнута и оглобли саморегулирование рыбной ловли привело к тому, что в начале 18-го века российские реки и озера снова наполнились рыбой, а население смогло порадоваться всем прелестям любительской рыбалки. Например, сразу же после основания Санкт-Петербурга его первые жители весной основали «Праздник корюшки», которую всем городом вылавливали центнерами в Неве, обваливали в муке, обжаривали и ели руками, как семечки. Этот рыбный фестиваль сохранился и до наших дней.

Но Петру всего этого было мало. Россия, медленно, но верно, осваивала морские пространства, что открывало новые перспективы для рыбной ловли. Во время своих европейских вояжей в Англию, Голландию и другие продвинутые страны, Петр позаимствовал идею создания крупных рыбопромысловых компаний, которым он и отдал на откуп весь морской промысел. При этом выходить рыбачить и охотиться в море по-прежнему мог каждый желающий, вот только сбывать свой улов он не имел права. Примерно в те же годы Россия начала промышленный лов трески в северных морях, а также добычу моржей и китов. Последние ценились главным образом ради китового уса, из которого делались корсеты для тогдашних богатых модниц. Количество убитых китов исчислялось сотнями и тысячами, но тогда это никого не волновало. Помимо уса ценились также сало и кожа из морских зверей. Тогда же начали солить рыбу заводским способом для лучшей сохранности и товарного вида. Первый завод по солению трески построили по указу Петра на Кольском полуострове.

Рыбопромысловые компании, по задумке Петра, должны были заниматься своим развитием, вкладывать прибыль в строительство новых судов и инфраструктуры, нанимать рыболовных специалистов из любимой Голландии, норвежских китобоев и вообще инвестировать в отрасль. Так что идея о долгосрочном квотировании, в общем-то не нова. Другой вопрос, что далеко не все компании думали о завтрашнем дне. К примеру, небезызвестный фаворит Петра князь Александр Меньшиков, управляющий одной из таких промысловых компаний, предпочел не утруждать себя инновационными хлопотами, а просто спокойно считал барыши от торговли, что в итоге и привело к его ссылке в деревню Березово и забвению при дворе.

До создания отдельной государственной структуры, которая бы занималась вопросами рыбной ловли, в России тогда не дошли, первый официальный орган был создан 1743 г. в Астрахани — рыбная контора для надзора за рыбными промыслами края. Но известно, что руководителям рыбопромысловых компаний в петровские времена одно время присваивались официальные чины для упрощения ведения заграничной торговли, так что некий прообраз Росрыболовства Петром Первым все же был создан. При этом он прекрасно понимал всю коррупционную составляющую рыбного бизнеса, что прямым текстом и отобразил в своем указе от 16 декабря 1721 года. Как раз в этом году Петр отобрал у Меньшикова его рыбопромысловую компанию и вообще разочаровался в своем друге детства и юности.

«Торговля рыбой — дело исконно воровское, а посему жалованье им положить мизерное, да по одному в год вешать, дабы другим неповадно было», — гласил царский указ. Справедливости ради надо отметить, что Петр считал воровским делом не только торговлю рыбой. Под подозрением в петровских указах оказались и таможенники, и повара, и кладовщики. История умалчивает, как именно реализовывалось царское предписание вешать по одному рыботорговцу в год, но факт в том, что именно при Петре Первом рыболовство обрело свою первую системную законодательную базу, а самого Петра Алексеевича с некоторыми оговорками можно считать родоначальником рыбоохраны России. По крайней мере, до него никто не задумывался о необходимости сохранения рыбных ресурсов страны. Рыболовное законодательство Петра с небольшими корректировками просуществовало больше века. Только в конце 19-го столетия в России появился более-менее цельный закон о рыболовстве.

Источники:

http://studopedia.ru/10_75339_razvitie-promishlennosti-pri-petre-I.html
http://histfishing.ru/biblio/novoe-i-novejshee-vremya-rybnaya-promyshlennost-i-ee-issledovaniya-izdaniya-do-1917-g/afanasev-a-gosudarstvennoe-xozyajstvo-pri-petre-velikom-razdel-lrybnaya-lovlyar.html
http://matveychev-oleg.livejournal.com/7558907.html